Всё начинается с плохого настроения после неудачных съёмок и гребанного дождя. В середине февраля-то. Сегодня на работу его отвёз Коки, так как его собственная машина уже неделю не возвращалась из ремонта, а вот назад пришлось добираться на метро. Терпя жуткую давку, под постоянной угрозой разоблачения фанатками. К тому же, его нагло облапал какой-то старый извращенец. Но, прежде, чем опешивший от такой наглости Казуя успел сломать этому старому хрычу его наглые ручонки, тот выскочил на какой-то из бесконечных остановок. Оттиснутый же к концу вагона Каменаши ещё долго подозрительно косился на каждого более или менее пожилого человека рядом из-под тёмных стёкол очков - он уже и забыть успел, почему ненавидел подземку. Серая масса, толпы мелких поклонниц, готовые разорвать собственного кумира за клок звёздных волос, противная резиновая вонь метрополитена, спертый запах... Старые Извращенцы. Но потом...

- Ой, - Танака, до этого хихикающий на ухо Казуе очередной анекдот, резко замолк и как-то неестественно замер.

- Что такое? - забеспокоился Каменаши. Он стоял, прислонившись к стеклянной двери, отгороженный от толпы Танакой и ничего кроме него не видел. Поднялся на цыпочки, пытаясь углядеть хоть что-то, но всё равно не понял, что вдруг случилось. - Коки, что слу... ааай!

Внезапно, вагон дернулся и он оказался вжатым в угол у дверей не удержавшим равновесия и навалившимся на него Коки. Казуя рвано выдохнул, не сумев сдержать себя, но тут же быстро взял себя в руки и сказал, стараясь спрятать за недовольной интонацией предательскую хрипотцу в голосе:

- Коки, мне тяжело!

Танака пробурчал что-то, что должно было означать извинения и попытался выровняться, но попытка не увенчалась успехом из-за пихавших друг друга сзади людей, которым повезло меньше, чем двум джуниорам - они просто попадали друг на друга, как большие фишки домино с торчащими во все стороны скрючившимися конечностями и недовольными физиономиями.

- Прости, не получается пока, - в очередной раз предприняв неудачную попытку встать прямо, извиняющеся пробормотал Коки. - Сейчас, они там повыходят...

Казуя неловко кивнул и стал послушно ждать, когда часть народа повываливается на остановке.

И вот, двери напротив разъехались, выпуская из тесного вагона часть людской массы. Коки с облегчением выдохнул и выпрямился, пытаясь незаметно размять затекшие мышцы. Но вдруг его снова толкнули. Один раз, второй... и вот, он уже прижат к красному как помидор Казуе, причем так, что ни один из них не мог сделать и движения, чтобы не... да даже не "коснуться", а не "подвинуть" друг друга, если не сказать "потереться". Коки ещё недовольно пыхтел, пытаясь отвоевать себе право на своё оплаченное пассажирское место, а Каме только тихо и бессовестно радовался такому внезапному подарку тесного вагона, чувствуя, как все его здравые мысли уверенно, одна за одной, покидали его голову. Ками-сама, он так близко... Ближе, чем на тренировке, на концерте, чем в общем душе и в общем номере на двоих, когда нужно было выезжать на гастроли. Очень, очень близко. Он, кажется, впервые видел его настолько близко, чувствовал кожей, как напрягаются под тонкой футболкой мышцы, пытаясь противостоять втискивающей его в Казую толпе. Вот, Коки надоело бороться с тучными дамочками (и не дамочками), он страдальчески застонал на весь вагон, и, с трудом подняв зажатую между чьими-то телами руку, резко опустил её на стекло возле головы Каменаши. Точнее, так получилось из-за того, что вагон в очередной раз тряхнуло, но Каме все равно испуганно вздрогнул, вскидывая взгляд темных глаз на лицо Танаки и неожиданно наткнулся на внимательный, изучающий взгляд.

Осознав, что его поймали с поличным, Коки как-то странно дернул уголком губ и поспешно отвернулся, делая вид, что его очень заинтересовала волосатая подмышка стоящего рядом существа неопределенного пола. Вроде, и грудь есть, а вроде и усы торчат...

...ти-ши-на...~~~

- Нам на следующей выходить, - простояв в полном молчании несколько минут, решил всё же напомнить Казуя.

- Что? - не расслышал Коки. - Ещё раз повтори, пожалуйста!

Тогда Каме немного подвинулся, стараясь не обращать внимания на то, что и без того не слишком далекий контакт с Танакой стал ещё более тесным и, приблизив губы к его уху, повторил:

- Мы сейчас выходим.

Коки, едва расслышав, кивнул и в ответ указал взглядом на двери и куда-то вниз. Каме ничего не понял, но на всякий случай всё же тоже кивнул.

Поезд начал постепенно замедляться, большие тела впереди - лениво шевелиться, готовясь к высадке. А Казуя, воспользовавшись тем, что Коки кое-как умудрился повернуться к нему спиной, с интересом разглядывал его крашеные взъерошенные волосы. Выглядят очень жесткими. Парень, забывшись, даже протянул руку, коснувшись беспорядочно торчащих карамельных прядок. Они оказались влажными и приятно мягкими. Странно - а выглядели такими пережженными...

Внезапно Каме понял, что он только что сделал и поспешно оторвал руку от лохматого затылка, дико смущаясь своему внезапному порыву и мысленно благодаря Танаку за то, что тот сделал вид, будто ничего не заметил. Хоть горящие пирсигованые уши и говорили об обратном. Впрочем, это контакт длился всего пару секунд, за которые никто из пассажиров не успел бы заметить странного поведения Каменаши. Да никому и не было дела до двух тощих, взлохмаченных подростков - и не таких видали, и сами не такое творили.

Когда двери разъехались, Казуя на всякий случй ещё раз напомнил, что им пора выходить и, набравшись смелости, уцепился за оранжевую, до ужаса безвкусную, но как-то по-тёплому яркую безрукавку Танаки. И вздрогнул от неожиданности, когда Коки решительно отцепил его пальцы от своей одежды и, сжав его ладонь в своей, потянул к выходу - вместе с толпой рабочих людей-пингвинов.

Пожалуй, иногда Каме всё же любил метро. Из-за таких маленьких радостей, как экономия последней мелочи, когда забыл дома деньги и стыдно почему-то одалживать у одногруппников. Поздним вечером народа в подземке почти нет и он садится, включает плейер, закрывается от раздражающего "тудумканья" любимыми песнями и долго разглядывает яркие лампы над головой, думая о всякой фигне, обычно не несущей никакой смысловой нагрузки - просто отдыхая до своей станции. Или - иногда - встречая старого знакомого, с которым не виделся с младшей школы. Правда, не всегда такие знакомства несли счастье и лучи добра, ибо некоторые, как оказалось, невзлюбили Каме за его успех, а другим не нравились джуниоры в целом. Это было, конечно, печально, но уже почти привычно. К сожалению.

Но сейчас Каменаши не просто любил - он боготворил метро и человека, который додумался до того, что люди - вроде как не кроты по природе своей - могут передвигаться под землей. И отдельное спасибо сегодня ещё кому-то, кто решил, что в вагонах можно перевозить столько людей, сколько влезет. Потому, что сегодня он впервые понял, что в тесном вагоне, прижатым к поручню, весь путь упорно вдавливающимся в спину, можно чувствовать себя на седьмом небе от счастья...

Казуя взволнованно нахмурился: может, он извращенец?.. Нормально ли это - кайфовать от столь сомнительного физического контакта с парнем? И пусть он даже давно влюблён в этого самого парня, и даже вполне себе смирился с этим - это ведь тоже ненормально? Или всё же?..

В итоге, Казуя решил для себя, что потом обязательно выяснит у Коки, что тот чувствовал, пока они были в вагоне и уже на основе его ответов вынесет для себя диагноз.

...Но даже это не могло сравниться с тем безграничным (и уж точно ненормальным!!) счастьем, которое Казуя испытывал сейчас - послушно идя за ведущим его к выходу Коки. Он так и не отпустил его руки.

"Ками-сама, пожалуйста, пускай это длится вечно..."

- Ну вот, как накаркал, - разочарованно покривив губы, пробормотал Каме. Ему было мало того времени, пока они шли к выходу, который показался ну ооочень уж скоро.

- В смысле? - проходя через тяжелые стеклянные двери, удивленно спросил Коки. - Каме?

Но тот только помотал головой и, внезапно откопав где-то глубоко в себе много-много наглости, сильнее сжал тёплую ладонь друга и быстро пошел вперед, таща за собой удивленного Танаку - пока он не высвободил своей руки. Однако, тот очень быстро опомнился. Сам довольно улыбнулся и, сжав ладонь Каме в ответ, ускорил шаг, идя теперь почти вровень с ним.

И почему-то Каме сразу стало так хорошо, и тепло-тепло. Наверное, он и правда сумасшедший.

Ну и пусть.

Тёплые воспоминания завершились мрачной и мокрой реальностью. Выйдя из подземного перехода, Казуя с неудовольствием обнаружил, что дождь всё ещё не закончился.

"Чёрт, пять остановок пешком..."

Сегодня прям великолепный день, да. И такси нигде не видно. Дьявол... Можно было, конечно, подъехать и на общественном транспорте, но это вариант Казуя сразу отмел в сторону, решив, что простудиться насмерть для него предпочтительнее, чем быть разорванным на сувениры фанатками и анти-фанатками, которых он, прячась за тёмными очками и закрывая нос рукой, уже на выходе из подземки насчитал около десятка - сразу определяя таких девушек по значкам и восторженным диалогам про Акаме. На поверхности же их шастало ещё больше. Но ведь на улице от них ещё можно было сбежать в случае чего. А закрываться с ними в тесном пространстве Автобуса\троллейбуса? Нет, спасибо - для него пока собственная жизнь имеет нехилую ценность. И умереть в коробке на колёсах, под грудой визжащих и сопящих девиц ему как-то не улыбалось.

- Чёрт, и Коки не звонит почему-то. Ему что, плевать на то, где его парень шляется в то время, когда съёмки давно закончились? И... а, - Каменаши озадаченно замолк. Рассеянно оглядел залитую дождём улицу и, дойдя до какого-то кафе, встал под его большой козырёк.

Точно. Они же сегодня с утра поссорились. Вот... вот чёрт.

Из-за работы и порхающих весь вечер в голове воспоминаний Казуя и забыть об этом умудрился. Вообще, глупо всё вышло. Коки просто снова притащил очередного "ребёнка", не потрудившись даже посоветоваться с Казуей об этом. Не сказать, чтобы это было прямо-таки такой уж неожиданностью - их квартира была буквально забита самыми разнообразными животными. Даже просыпались они обычно не под будильник, а под жалобный скулёж собак, которых, впрочем, по утрам выгуливал всё же Танака - он был не настолько бессовестным, чтобы заставлять Каменаши расплачиваться за свою почти ненормальную любовь к животным.

Зверёк оказался весьма милым и Каме, скрипя душой, позволил Танаке его оставить. Правда, фиг знает, что это был за зверь такой, но это Казую особо и не волновало - для него все их детки делились просто на "пушистых" и "не особо пушистых".

В общем, всё разрешилось мирно. Каменаши сразу после знакомства с новым, в меру пушистым членом семьи, лёг спать, дико уставший после работы, а Коки ещё долго возился со своей деткой.

Но вот утром... утром всё пошло наперекосяк.

- Мне наплевать, что это, но чтобы я это больше не видел, - стоя в ванной рядом с Коки, мрачно сказал Каме. - С меня и так достаточно полного дома животных. Имей совесть хоть не тащить сюда новых. К тому же, кажется, это что-то такое, что обычно живёт где-то в джунглях, радостно перескакивая с ветки на ветку и засыпая на ней же, повиснув вверх лапами. Явно не домашнее животное.

Коки так и застыл с зубной щёткой во рту, пораженно глядя на спокойно промокающего лицо после всех этих слов Каме. Он что, серьёзно?

Казуя ещё раз мрачно осмотрел осунувшееся лицо, отражающее месяц беспрерывной выматывающей работы и повернулся к своему, кажется, впавшему в ступор парню: Коки так и стоял столбом с щёткой во рту уже несколько минут и, кажется, будет стоять так ещё долго. Каме такое поведение раздражало. Как маленький, честное слово. Он сам вытащил зубную щётку из приоткрытого рта, бросил её в раковину и уже развернулся, собираясь выйти из ванной, как его догнало хриплое:

- Нет.

Казуя раздраженно цыкнул, оборачиваясь на этого гребаного анималиста. Он ещё перечить ему смеет?!

- Что ты сказал? - глаза сужены, голос зловеще подрагивает. - Коки, я тебя сейчас правильно понял? Ты хочешь сказать, что "это" не уберётся из нашей?..

- Казу, что такое? - словно уходя от прямого ответа, перебил его Танака. - Что случилось? Ещё вчера ведь всё нормально было!

Шатен почувствовал, что у него начинает дёргаться уголок губ. Что случилось?! Да как этому идиоту объяснить, что он просто устал, устал от этого зверинца, от того, что по всему дому летает чья-то шерсть, что где-то что-то вечно чирикает, лает, мяукает и шуршит?!! Он устал от того, что никогда в этой квартире нет и намёка на тишину, что постоянно кто-то где-то бегает, царапая дорогущий паркет, что у них нет даже полок на стенках - потому, что их "детки" тут же соберутся пищащим табуном и всё снесут!! Да он даже стакан на стол боится поставить! О том, сколько стоит ухаживать за ними, кормить - он вообще старается лишний раз не думать.

Коки подошел к парню и обнял его плечи ладонями, заглядывая в глаза. Казуя невольно улыбнулся, глядя в это серьёзное лицо взрослого мужчины с белыми от зубной пасты губами. Но тут же одёрнул себя, раздраженно стряхнул руки Танаки и попытался выйти, но тот не пустил его, резко разворачивая к себе. Предплечья прострельнуло болью от тисков сильных пальцев.

А вот теперь Казуя разозлился.

- Отпусти, - низко сказал он. Не сказал даже, а приказал таким злым голосом, что кто угодно отпустил бы его и заодно перекрестился на всякий пожарный.

Но Танаке злой Казуя суеверного страха не внушал никогда - иначе они не были бы вместе.

- Казу, прекрати. Ты просто не выспался. Не стоит сразу срываться на ни в чем не повинном ребенке.

Теперь пришла очередь правого глаза нервно подрагивать. Казуя сорвался:

- Ребёнке?! Ребёнке, да?! Да ты достал уже со своими детьми!! Коки, их и так уже достаточно! Ты понимаешь, что мне сложно?!! Я не хочу, чтобы...

- Ладно, вечером поговорим, - вдруг прервал его брюнет. - Когда успокоишься. Собирайся, я отвезу тебя на работу.

Дверь ванной закрылась с тихим щелчком вслед за спокойно вышедшим Танакой. Каме некоторое время стоял на месте, хватая ртом воздух и с трудом подавляя желание пойти и подраться с этим Эйсом Винтурой всея Японии.

"Тц. Всё равно со мной драться не будет," - подумал шатен с небольшой досадой. Иногда он жалел о том, что Коки относился к нему в гораздо большей степени как к своей девушке, чем как к другу.

- ...чёрт.

Казуя печально вздохнул - ему уже было стыдно за своё истеричное поведение утром. Он просто заработался, не выспался... или уже потихоньку становится истеричкой. Скорее, даже последнее. И почему это его не удивляло?..

Парень снова печально вздохнул, оглянулся назад, несколько секунд задумчиво разглядывая вывеску, сообщающую о том, что в кафе (о, надо же!) есть вкусный кофе, и, решившись, зашел внутрь.

На мобильном в заднем кармане джинс отобразился четырнадцатый пропущенный вызов.